Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев

Справа от дома Вели-бека расстилалась Джыдыр дюзю — Долина скачек, с одной стороны словно срезанная высокой отвесной скалой, на которой высился дворец Ибрагим-хана, повелителя Карабаха, который правил Шушой в середине восемнадцатого века.

Хотя ужин в тот вечер не готовили, Имран тут же послал меня за водой, чтобы приготовить беку чай. Слегка перекусив дорожными припасами, бек и ханум с детьми пошли спать.

ЖЕНИХ ДЛЯ ГЮЛЬДЖАХАН

Семья бека легла поздно, поэтому и утром поднялась, когда солнце стояло уже в зените. Едва Вели-бек сел завтракать, как во дворе появился человек лет сорока или сорока пяти с кустистыми, с проседью усами и бровями. Он был нарядно одет: черный из дорогого сукна архалук подхвачен ремнем с золотой пряжкой, на ногах блестящие хромовые сапоги, на обоих мизинцах сверкают толстые золотые кольца.

— Скажи Вели-беку, что пришел Кербелаи Аждар. — Я сразу сообразил, что этот человек был паломником в священной Кербеле, за что и получил приставку к своему имени — Кербелаи.

Только услышав имя пришедшего, ханум тут же пригласила его в дом. Я провел гостя в столовую. Вели-бек и ханум вышли к нему навстречу из-за стола, осведомились о его здоровье и успехах. В свою очередь Кербелаи Аждар расспросил о детях и родственниках бека и ханум. После слов приветствий он попросил бека выйти с ним на балкон. И здесь он рассказал, что ночью неизвестные засыпали могилу, вырытую вчера для покойного Шахгулу-бека. А возле приготовленного надгробного камня оставили записку, в которой написали следующее… — Гость повременил чуть и продолжил. Голос его звучал громко, я весь дом замер, слушая, что написано в оставленной записке: — «В этой могиле мы зарыли поганого пса. Если положите в эту яму Шахгулу-бека, то мы разроем и бросим туда, чтобы беку не было скучно, еще пару псов».

Было от чего взволноваться Вели-беку!..

Он тут же послал за родственниками и друзьями Шахгулу-бека, за мужем старшей дочери, Мехмандар-беком, и его отцом.

Они совещались недолго и решили, что тело Шахгулу обмоют, завернут в саван и сегодня же отвезут в Союкбулаг, тем более что Салатын-ханум пока еще там. Были отданы распоряжения, договорились, кто поедет на похороны. Все торопились.

Когда с минарета мечети Гехар-ага раздался призыв к полуденной молитве, тело, завернутое в саван, погрузили на фаэтон, в который впрягли четверку лошадей. За ним следовали шесть фаэтонов с родными и близкими умершего. Им предстояла грустная дорога в Союкбулаг.

Отъезд хозяев, а потом и подготовка к поминальным дням — третьему и седьмому, как заведено у мусульман, — позволили мне походить по улицам Шуши и познакомиться с городом, который делился на две части — армянскую и азербайджанскую. Во время беспорядков здесь было подожжено и разрушено немало домов. С горечью я смотрел на развалины и в той, и в другой частях города.

Кербелаи Аждар часто навещал наш дом и в свои приходы не раз рассказывал мне историю города. Оказывается, мусульманская часть Шуши состояла из семнадцати кварталов. В каждом квартале — своя мечеть, баня, колодец или родник. Мало того: в городе действовал старинный водопровод, единственный в своем роде. Он был построен в девятнадцатом веке дочерью карабахского хана, знаменитой поэтессой Хуршидбану Натаван, которую в народе называли Хан-кызы, Дочь хана. Она не пожалела денег, чтобы в город, страдавший от безводья, провели воду. Многие красивые здания в мусульманской части Шуши были построены в ее времена и не без ее участия.

Я удивлялся, что Кербелаи Аждар любит и знает замечательных людей Карабаха, живших в не столь близкие времена, и не задумывался над тем, почему он так часто посещает наш дом и с удовольствием рассказывает мне случаи из истории родного города.

Когда он приходил, в доме начиналась суматоха: тут же накрывали стол к чаю, Имран готовил какое-нибудь специальное блюдо, любимое Кербелаи Аждаром. А он, как стало известно, был очень привередлив в еде. Ноги мои не знали отдыха, я носился по поручениям Имрана, надеясь, что в конце обеда со мной поговорит Кербелаи Аждар.

Недели через две-три мне стало ясно, почему он так зачастил в наш дом и хозяева оказывают ему знаки внимания как близкому родственнику.

Наша госпожа увезла с собой из Учгардаша свою племянницу Гюльджахан, дочь своей сестры Мелек, которая овдовела несколько лет назад и жила в доме брата Агаяр-бека вместе с матерью. Так вот красавица Гюльджахан приглянулась Кербелаи Аждару!..

А будущий жених — один из самых богатых и известных купцов в Шуше из рода Гаджи Гуламали. Многие поколения рода жили в Шуше, в квартале Гуйлуг. Отец четверых детей, Кербелаи Аждар несколько лет назад похоронил жену. И вот теперь снова искал невесту, чтобы прислать к ней сватов по всем законам шариата. Он высматривал невест во всех мусульманских кварталах города, бывал во многих домах у знакомых, но пока ни на ком не мог остановиться. Он мечтал, как любил часто повторять, «сварить такой плов, чтобы вкус его никогда не исчезал изо рта и чтоб обоняние долго хранило его аромат…».

Увидев Гюльджахан, он решил: вот невеста! И красива, и статна, и хороша собой. Желанный гость во всех домах, куда приводила его мечта о новой женитьбе, он был дорогим гостем и в доме Вели-бека.

А Вели-бек и ханум, взявшие на себя попечение над Гюльджахан, не могли и мечтать о лучшем женихе для девушки. Они знали о богатстве Кербелаи Аждара, о его влиянии на торговую жизнь города. Ханум часто повторяла девушке, что ей, сироте без отца, счастье само идет в руки.

В отличие от Дарьякамаллы, которая закончила в Баку гимназию, Гюльджахан нигде не училась. Вот и решили бек и ханум подыскать девушке учителя.

МИРЗА ГУЛУШ

Когда утихли волнения и заботы, связанные с похоронами и поминальными днями, ханум занялась поисками учителя. Ей рекомендовали молодого человека, который в свое время собирался стать моллой, но после установления Советской власти давал уроки в богатых домах.

С некоторого времени Мирза Гулуш стал ежедневно появляться в доме Вели-бека. Он занимался с Гюльджахан: один час они читали суры Корана, а второй — Мирза Гулуш учил Гюльджахан писать. Двери в комнату, где шли занятия, были всегда открыты, и я слышал, как новоявленный учитель ведет уроки. И вскоре с удивлением обнаружил, что Мирза Гулуш сам-то не очень силен в чтении: читал Коран с ошибками, неправильно толкуя значение арабских слов. Да и писал он с ошибками: выполняя его задания, Гюльджахан часто обращалась ко